Случайный попаданец - Страница 72

* * *

Вырванный из сна погонщиком плюха, Гурбат вяло хлопал глазами, пытаясь понять, чего тот хочет. Вчера на сеновале он вдосталь накувыркался с одной крестьяночкой, и мягко говоря, не выспался. Вообще, сейчас, участие в оцеплении, первоначально воспринятое как наказание, ему нравилось. Вылавливая какого-то набедокурившего мага, начальство поступило вполне разумно, не пытаясь контролировать все выходы из города. Все равно все тропки натоптанные крестьянами перекрыть невозможно. Гораздо проще контролировать деревни, к которым ведут все эти тропки, просто выделив для них небольшие гарнизоны. А приданный его десятку плюх с погонщиком, гарантировал невозможность обойти пост лесом. Эта жаба-переросток очень полезная тварь. Плюх, будучи территориальным животным, магическим образом контролирует территорию, на которой находиться, и атакует всех, кто на нее заходит. Мелких считает пищей, крупных — конкурентами. Магический поводок, внедряемый одновременно плюхам и погонщикам, когда плюх еще является икринкой, позволяет погонщику полностью контролировать опасную тварь. Об опасности этой разновидности жаб, красивого золотистого цвета, достигавших, в сидячем положении, человеку до пояса, Губарт, некогда служивший на Черных Болотах, знал не понаслышке. Жабы, как и все остальные обитатели этого Спящим проклятого места, образовавшегося в древности, как результат очередной магической катастрофы, обладали не слабым арсеналом. Мощная магическая защита, в совокупности с языком, выстреливающим на несколько метров, и вооруженным ядовитым жалом, превращали плюха в опасного противника, особенно для магов. Именно против магов, и натаскивали пару плюх-погонщик. И вот этот погонщик, сейчас разорялся перед Губартом. Наконец сосредоточившись, Губарт сумел выделить главное среди обрушившегося на него словесного потока. Похоже, погонщик сошел с ума. Жаль молодой еще парень.

— Он напуган! — погонщик размахивал руками — Понимаешь! Напуган! Что делать?! — вопил тот, и схватился руками за голову. Губарту хотелось отвесить паникеру подзатыльник, но взял себя в руки, и рявкнул:

— Тихо! Не суетись в паутине. Веди, показывай.

Зайдя в сарай, где разместили плюха, Губарт увидел очень неприятную картину. Плюх, потерявший свой золотистый цвет, буквально расплющился по дну приспособленной для него банной шайки, и как никогда походил на простую раздувшуюся жабу. Он действительно был напуган, в этом Губарт мог поклясться. Только очень необразованные люди верят в сказки о безграничной смелости плюхов. Самое неприятное, Губарт хорошо, слишком хорошо не смотря на отличную работу нанятого мага памяти, помнил обстоятельства подобного ужаса охватившего плюхов, когда архимаг прибыл на зачистку Черных Болот. Вот только говорить об этом не стоило. Ни к чему кому-либо знать, об этой стороне жизни Губарта. Зачем кому-то знать, что до поступления в стражу он был не последним человеком в болотной вольнице? Той самой вольнице, ради уничтожения которой, двадцать лет назад архимаг лично посетил Черные болота. Благодаря магу, все связанное с этим периодом вспоминалось как сон, просто яркий сон, который никак не сказывается на ответы, даваемые под венцом правды. Поэтому не стоило светить своей осведомленностью, но и молчать, тоже не стоило. Решение пришло сразу же. Доложить, но только об испуганном плюхе. И докладывать надо при свидетелях. Губарт крикнув дежурную смену, начал извлекать из кармана амулет связи. Но его прервали.

— Командир, там утренний дедан с пацаном приполз, и пиво привез! — шустрый как живчик заместитель влез как всегда не вовремя. — Куда ставить будем?

— Какой дедан? С каким пацаном? — замороченный начальник явно не въезжал в тему.

— Ну тот, который утром уговорил его с товаром пропустить, не обманул, привез пиво, куда ставить будем? — тон заместителя и взгляды остальных, не оставляли сомнения что ставить в общем-то не обязательно, выпить можно прямо сейчас.

— А что за пацан? — спросил Гурбат только чтобы выиграть время.

— Да какая разница, заморыш какой-то местный, на мага ни разу не похожий. Да плевать на него, куда пиво ставить?

— А никуда. Пусть катится вместе с пивом куда подальше. — и под пораженными взглядами обалдевших подчиненных продолжил — Плюх заболел. — небрежный кивок в сторону посеревшего плюха, тихо лежавшего в шайке. — Сейчас доложу, через час начальство с проверкой будет.

— Да не заболел, напуган он… — попытался вмешаться в разговор погонщик, но замолк, под тяжелым взглядом Губарта.

— Об этом я тоже доложу. — Губарт помолчал — Но если от кого-то будет запах, вы меня знаете.

* * *

Как ни странно, пропустили нас без проблем. Даже пиво не взяли. Какой-то шустрый солдатик куда-то сбегал, и прибежав обратно, затараторил и замахал руками, мол, проезжайте быстрее. И даже показал кулак, двум другим, желавшим изъять пиво. Несмотря на его плюгавость, экспроприаторский зуд у этих амбалов прошел сразу, и мы двинулись дальше. По пути дедок, непрерывно рассуждал о бастардах, ублюдках, законности и не законности рождения. Толи меня успокаивал, толи так по жизни болтливым был. Я ведь так погрузился в воспоминания, что даже не заметил, как он остановился, едва на меня не наехав. И когда он меня потряс, на вопрос «что со мной», ответил честно, мол, узнал о себе много нового, оттого мозги в кучу. Вот он и отнес этот ответ, на мое происхождение. А так, дедок приятный, пригласил доехать на телеге, угостил хлебом с молоком, а что до рассуждений, так мне не мешает, кивай да поддакивай. Тем более помог пройти КПП, внезапно обнаружившийся на проселочной дороге. Тем временем, мысли дедка переключились на реализацию пива, которое, как оказалось, он вез в качестве взятки, для стражи, дежурившей на КПП. Теперь, когда доблестные стражи закона решили вступить в общество трезвости, в дедке, решавшем дальнейшую судьбу пива, боролись два начала. Жадность, требовавшая загнать пиво местному держателю постоялого двора, и экономность, советовавшая сохранить пиво для после завтрашней взятки. Тем временем, я продолжал анализ своих воспоминаний. Интересный момент, во всех воспоминаниях по разработкам, будь то головастик, или радиоуправление остатками щупалец, я отчетливо помнил как читаю документацию, или создаю очередную версию плетения, но совершенно не помню окружающего. Не помню, ел я или голодал, да что еда, я даже не помню, сидел я или стоял. Сообразив, что все, что я вижу, пишется, я решил просмотреть записи. И снова загадка. Много, очень много часов, записи сделанной с закрытых глаз. Темный экран, и внизу в углу, стоящий таймер. Чем дальше, тем непонятнее.